Близится к концу 2020 год. Не лучший в истории концертной деятельности нашей филармонии. Карантин. Самоизоляция. Ограничения. Отмены гастролей… Отмена радости полноценного общения живых зрителей с живой музыкой…Вот и Новогодние массовые действа под запретом. С этим согласна. После Новогодних праздников (и без COVID-19) в школах и детсадах начинались карантины. Дети болели. Надо переждать. Переждём. А год был очень богатый на замечательные даты, юбилеи. О многих я уже писала, а вот сегодня хочется вернуться в начало года.
Джованни Баттиста Перголези (1710-1736)
4 января ему исполнилось 310 лет, а в следующем, 2021 году будет 285 лет, как он ушел из земной жизни.
Это не опечатка – он прожил всего 26 лет!.. Он умрёт через один год и пять дней после кончины Марии Спинелли. Но рассказать об этом надо с самого начала.
В искусстве, литературе существуют вечные темы и сюжеты, к которым человечество обращается на протяжении всей своей истории. Они становятся своеобразным зеркалом. Каждая эпоха находит и отражает в них свои собственные черты, грани мироощущения, особенности жизни. Каждый раз убеждаешься, что великие произведения искусства современны всегда. И, как ни страшно это осознавать — Скорбь Матери, оплакивающей своего сына – одна из таких вечных тем. Проявившись в «Новом Завете» с особой, вселенской болью, эта тема воплощается в бесчисленных произведениях литературы и искусства на протяжении всей последующей истории человечества. Но сейчас речь пойдёт лишь о поэме монаха-францисканца Якопоне да Тоди «Stabat Мater dolorosa» — «Стояла Мать скорбящая». Поэма небольшая, всего 20 терцин (терцины — от итальянского «третья рифма» — стихотворение, написанное строфами по три строчки с особой рифмовкой и заключительным отдельно стоящим стихом). История её создания такова: один из образованнейших людей своего времени Якопоне да Тоди (1230 – 1306), оплакивая смерть юной супруги, в расцвете лет уходит в монастырь. Человек, одарённый в творчестве, неоднократно обращался к образу Мадонны, и незадолго до смерти создаёт знаменитую, обессмертившую его имя поэму. Датируется она 1303 – 1306 годами, т.е. монах закончил её в год смерти. Этим строкам более 700 лет! В соответствии с традициями средневековой культуры, он не столько сочинил новый текст, сколько скомпоновал его из фрагментов более ранних образцов. Это послужило поводом для сомнений в его авторстве. За 700-летнюю историю эта поэма вдохновила многих авторов. Она переводилась на многие языки – Вагнер, Клопшток, Серов… А. Фет. Среди композиторов, оставивших потомкам её музыкальное воплощение – Жоскен де Пре, А. Скарлатти, Л. Боккерини, Й. Гайдн, Ф. Шуберт, Ф. Лист, Дж. Россини, А. Дворжак, Ш. Гуно, а также наши современники – К. Шимановский, Ф. Пуленк, К. Пендерецкий, митрополит Иларион…
Сочинение Джованни Баттиста Перголези и по сей день остаётся одной из вершин в истории мировой музыкальной культуры. Немного истории. Так, «Stabat Mater» современника Перголези — Алессандро Скарлатти было создано по заказу аббатства Сан-Луиджи. Часто и с огромным успехом оно исполнялось там более десяти лет. Когда пришла пора заказывать новое, выбор пал на Джованни Перголези. К этому времени он написал уже 10 опер (!), ряд ораторий, несколько кантат и концертов, тридцать трио, симфонии, сонаты, мессы, мотеты, интермеццо… И этому коло́ссу музыки было от роду всего… 25 лет!
Он родился в городе Йези, близ Анконы в семье знатных уроженцев местечка Перголе. Джованни, Баттиста Драги – так правильно звучит его имя. Прозвище Перголези, как вы уже догадались, возникло по названию родины его предков.
Говоря о Перголези, невольно возникают глубинные, эмоциональные параллели: Перголези – Бах, Перголези – Моцарт. Перголези родится позже Баха, а умрёт раньше Баха. А Моцарт родится через 20 лет после кончины Перголези. Бах – Германия, Моцарт – Австрия, Перголези – Италия… Но развивались ими одни и те же идеи, как будто композиторы находились в незримом общении (видимо, нужные миру мысли, идеи возникают в космосе на любом языке, в любой стране и в любое время, и находят выход через музыкальные звуки, «рукописи, которые не горят», краски, слова…).
В «Stabat Mater» Перголези сознательно допустил взаимодействие и взаимопроникновение разных жанров. Впервые (!) в культовом произведении появляются части в быстрых темпах и мажорных тональностях, параллельное движение голосов, будто взятое из народных песен. Для нас, современных слушателей, эти особенности утратили свою остроту, да и вряд ли вообще мы обратим на это внимание. А 285 лет назад это оскорбило слух некоторых критиков. А ещё – чрезмерным количеством пассажей, которые (цитирую) «могли быть более употреблены в какой-нибудь комической опере, чем в песне скорби» (интересное совпадение с критикой моих любимых «Страстей по Матфею» И.С. Баха, когда одна дама воскликнула в церкви: «Мне кажется, я присутствую на представлении комической оперы!»). Дело в том, что и у Баха и у Перголези ДУХОВНОСТЬ, ТРАГЕДИЙНОСТЬ в искусстве не вытесняли ЧУВСТВА ЖИЗНИ, ЕЁ РАДОСТЕЙ И СКОРБИ, НАДЕЖД и ГАРМОНИИ. Хотя радостей и гармонии в жизни Перголези было совсем немного.
СЧАСТЬЕ – это то, что его музыка, его новации при жизни были всё-таки приняты и высоко оценены современниками. Знакомства с ним искали неаполитанские вельможи, которые хвастались возможностью показать его в своих салонах. СЧАСТЬЕ – это то, что его музыка не была забыта на сто лет как музыка Баха и на двести лет как музыка Антонио Вивальди. СЧАСТЬЕ – чувство любви, которое его посетило. Пожалуй, всё. Остальное в его жизни – это ПЕЧАЛИ…Трогательная и печальная легенда связана с историей написания Перголези кантаты «Stabat Mater». Летопись и страница автографа, покрытые чернильными пятнами, испещрённые исправлениями свидетельствуют о правдивости этой истории:
Молодой Джованни Перголези не спускал глаз с девицы из рода Спинелли. Спинелли!.. Безумие мечтать Джованни жениться на ней. Он не смел надеяться на взаимную любовь, но… иногда встречал её долгий красноречивый взгляд. Трепещущий, вдохновлённый он спешил домой и из-под пера являлась музыка. Его любят! Дойдя до последней ноты, впадал в уныние: «Это был сон». И всё-таки он нашёл в себе силы сказать девушке о своей любви и… получил ответное признание. И тогда он творил! Джованни не умел умерять своих взоров и сдерживать вздохи. Не умел распоряжаться своей внезапной бледностью или мгновенно вспыхнувшей краской щёк. Одними бессмертными звуками мог выразить любовь. Но смерть ничего не щадит на этом свете.
К девице Марии Спинелли пришли три её брата и, обнажив шпаги, сказали ей, что если она по истечении трёх дней не изберёт себе в мужья человека, равного ей по рождению, этими самыми шпагами они пронзят маэстро Перголези.
Был день воскресный. Перголези привык видеть в церкви благородную девицу, но не нашёл её на обычном месте. На четвёртый день он её увидел: она выходила из церкви ясная и улыбающаяся. И он не заподозрил ничего дурного.
Братьям она сообщила, что выбрала себе достойного жениха. Отныне она – невеста Христова. Но в день пострижения в монахини мессой должен дирижировать маэстро Перголези. Новая невеста Христа слушала мессу, едва дыша, ожидая хоть единого звука, в котором была бы его мука. Но этого звука не нашлось в целой мессе. – «Она погребает себя заживо, а он так равнодушен?! Может быть, он упадёт без чувств, и это будет зна́ком его сильной любви?..» Но музыка не прерывалась. Он, не умевший скрывать свою радость, сумел затаить скорбь свою.
В эту ночь он очутился перед колокольней Св. Клары, как и во все последующие вечера. Вглядывался в монастырские окна. Иногда он пел под окнами мотив, который особенно нравился девушке. Может быть, покажется свеча в окне или мелькнёт тень?.. А монахиня лежала в постели, задыхаясь от кашля, увлекавшим её к смерти.
Потом к Перголези явился один из братьев Спинелли. Передал последние слова Марии: «Желаю, чтобы Джованни дирижировал мессу за упокой моей души». Что внушило ей эти слова? Последнее воспоминание о любви или желание отомстить за его якобы равнодушие к ней?
За одну ночь был написан Реквием. Это была весёлая музыка, музыка бальная, полная такой свежести, такой грациозности что изумлённые слушатели переглядывались, а он угощал публику… звуками менуэта. Потом он прервётся и будет музыка тревожная, беспорядочная, быстрая, мощная, неистовая. Вся история его любви была в этом Реквиеме.
По окончании мессы он бежит домой и бросает нотные тетради в огонь. В этот же вечер у него началась лихорадка, которая мучила его до конца дней.
Он выходил из дому и искал свою Марию. Он обходил все лавки, где продавались картины и гравюры – искал между ними изображение Мадонны, сложившееся в его мечтах. Одно из них напомнило ему умершую девушку. Каждое утро, проснувшись, он говорит: «Привет тебе, Мария». А вечер бьёт его лихорадкой, и он опять идёт на улицу искать свою Марию.
Перголези заказывают кантату «Stabat Mater», но советуют не спешить, подлечиться. Заплатили аванс — десять дукатов… А он горячо принимается за дело, боится умереть, не закончив работы. (Наверное, тогда и появились эти кляксы и исправления в рукописи). И образ Марии всегда был перед глазами.
И вот сложился заключительный отрывок этой поэмы, выразивший великую печаль, скорбь без ласки и утешения, какая могла зародиться только на краю могилы. И не он написал: «Paradisi Gloria … amen» –
«Когда тело мое умрет, сделай так, чтобы душа пребывала
со славою в раю…Аминь».
Не мог он лгать в объятиях смерти. Он не рая просил, а того места, где была любовь его. Если это был ад, и в аду нашёл бы он свой рай.
Джованни Баттиста Перголези умер двадцати шести лет, через один год и пять дней после смерти Марии Спинелли. Как для И.С. Баха, его последним произведением стала хоральная обработка «Пред троном Твоим предстану я», как свой «Реквием» В.А. Моцарт писал для себя, так «Stabat Mater» стала Реквиемом для самого Перголези.
Через могилу Баха прошла мостовая. Моцарта бросили вместе с бродягами в общую могилу. Также, в общей могиле, был похоронен и Перголези.
Вечно юным останется он в учебниках музыкальной литературы, вечно юным отзовётся в своей музыке. Послушайте эту полную светлой грусти, проникающую в самое сердце музыку «Stabat Mater» Джованни Перголези. Она поражает с первых звуков своим искренним стремлением к радости, несмотря на сильную душевную боль. Она воздействует на самые тонкие струны человеческой души, даруя ей не только высокую печаль, но и благодатное исцеление.
Ольга Гарбар
