«Певец чистой, бескорыстной души…»
(К 140-летию П.Г. Чеснокова)

В созвездии имён известных композиторов русской духовной музыки есть имя, от которого становится тепло и благостно на сердце. Это имя не затмили другие, порой весьма знаменитые имена, оно выдержало испытание самым строгим судом – беспристрастным Судом Времени.

Павел Григорьевич Чесноков. 140 лет со дня рождения. Человек прекрасного образования, подвижник. Величие музыкального дара, чистая, по-детски наивная душа и глубина человеческого смирения – вот характеристика этого удивительного музыканта.

«Блажен муж, иже не иде на совет нечистивых и на пути грешных не ста, и на седалище губителей не седе, но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь». В его судьбе и творчестве эта духовно-нравственная заповедь зазвучала по-особенному реалистично и правдиво. Павел Чесноков и его брат Александр, талантливые композиторы и регенты, разделённые революционным шлагбаумом истории, несли крест смирения, верности и терпения – каждый на своём месте, назначенном Богом и подсказанном логикой жизни: один – в Париже, другой – в Москве, в Советской России.

П.Г. Чесноков появился на свет в день памяти преподобного Космы Маиумского – песнопевца, прославившего Церковь своим искусством составлять «сладкие» стройные песни. И то, что отец Чеснокова был регентом, и незримое покровительство святого, и рано обнаружившаяся музыкальность – всё это предопределило его дальнейший путь. У него был дар ученичества – в 8 лет он поступает в Синодальное училище церковного пения к прекрасным педагогам – Василию Сергеевичу Орлову (ученику П.И. Чайковского) и премудрому Степану Васильевичу Смоленскому, позже – в течение нескольких лет берёт уроки композиции у С.И. Танеева. В 1895 году он с золотой медалью оканчивает училище, а с 1903 года П. Чесноков становится регентом хора церкви Святой Троицы на Покровке. Хор этот вскоре приобрёл славу одного из лучших в Москве. «Не певчим платили, а певчие платили, чтобы их приняли в хор Чеснокова» – вспоминал позднее один из московских регентов.

Но сам Павел Григорьевич никогда не был удовлетворён собой, а потому в 1913 году, будучи уже широко известным всей поющей России, 36-летний композитор духовной музыки поступил в Московскую консерваторию.
Своё сорокалетие в 1917 году Чесноков ознаменовал окончанием консерватории по классу свободного сочинения (с серебряной медалью), имея в творческом портфеле около 50-ти опусов духовной и светской музыки.
У него был дар учительства – в 17-ом году он начинает главный труд своей жизни: «Бог вложил мне мысль, что я должен написать книгу… Я задался смелой мыслью – создать если не науку (о хоровом деле), то хотя бы верный и прочный фундамент для неё. Работа, длившаяся беспрерывно 13 лет, была полна огорчений и радостей, ибо открывать законы и их системы – значит делать величайшие напряжения не только физические, волевые, нервные, но и напряжение всей духовной сущности… Буду краток – книга отвергнута. Напечатать её у нас, в СССР, мне нельзя». «Хор и управление им» – лучшей книги, соединяющей в себе теорию и практику дирижирования хором, ещё никто не написал. В нём обобщался многолетний бесценный опыт самого автора и его коллег. Книга Чеснокова представляет собою своеобразную энциклопедию хоровой работы и до сих пор, бесспорно, является лучшим трудом в этой области.

Павел Григорьевич обошел многие издательства, но везде получил отказ. Ему предложили издать книгу за свои деньги, которых у него не было, и тогда он написал письмо своему старинному товарищу – Рахманинову.
В итоге книга была издана в России на деньги С.В.Рахманинова. Из печати тираж разошелся в несколько часов. Второе издание книги и сейчас является библиографической редкостью, она известна и переведена за рубежом.
В течение многих лет труд оставался основным пособием для подготовки отечественных хормейстеров. Все это время Чесноков продолжал сочинять духовную музыку, однако, уже не для исполнения или издания, но лишь для себя.

В 1917 г. Чесноков со своим хором участвует в интронизации патриарха Тихона, которого не удалось сломать адской машине нового строя, и мученическая смерть которого означала, что всё, чем жила Россия до этого, ушло в безвозвратное прошлое, и всё, что не удастся сломать, будет уничтожаться. Последующая деятельность мастера была наполнена мучительными попытками найти себе место в новой, круто изменившейся жизни. Работает Павел Григорьевич много: ведёт класс хорового дирижирования в Московском Синодальном училище, преподаёт хоровое пение в начальных и средних школах, руководит хором Русского хорового общества и служит регентом в нескольких церковных хорах (он считал регентство главным делом в жизни), руководит Московской Академической хоровой капеллой, работает хормейстером Большого театра, преподаёт в Московской консерватории и училище при ней, создаёт кафедру хорового дирижирования, став родоначальником отечественной хоровой школы и… конечно, продолжает писать музыку.

В начале 20-х годов его сочинения ещё иногда звучат, но вскоре гонения на церковь усиливаются, и произведения композитора исполняются всё меньше и меньше. Брат, Александр Чесноков уезжает в Париж, Павел продолжает работать в Москве. Вот что пишет о нём один из современников: «Это была незаурядная личность. Он был последним регентом Храма Христа Спасителя, бывшего Московского кафедрального Собора, взорванного в сталинское время. Когда храм был разрушен, Павел Чесноков был настолько потрясён этим, что перестал писать музыку. Он дал своеобразный обет молчания. Как композитор, он умер вместе с Храмом Христа Спасителя».

Регентование и сочинение духовных произведений он прекратил в 1928-ом году по требованию руководства консерватории. В противном случае он бы не пережил ужаса 37-го года. Времена были суровые, многие поплатились свободой и даже жизнью за гораздо меньшие «проступки». Власть терпела Чеснокова, ведь он пользовался огромным, непререкаемым авторитетом у музыкантов. Его не тронули даже за отказ «написать антирелигиозные частушки» – это предложение сделали композитору на Лубянке. «Блажен муж, иже не иде на совет нечистивых и на пути грешных не ста, и на седалище губителей не седе…»

В военные годы он отказался уехать в эвакуацию, остался с группой профессоров в Москве. Часто бывал в церкви, нередко сам управлял хором Храма апостола Филиппа на Арбате. Его Дело было в Москве, его Храм был в Москве, «…но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь».

Последние годы П.Г. Чеснокова были наполнены нуждой и лишениями. Официальная советская печать ничего не говорит нам об этих годах – да и кому захочется лишний раз вспоминать, что мы виноваты в голодной смерти ещё одного русского гения? Лишившись украденных продуктовых карточек, он провёл последние дни в очередях в булочную на ул. Герцена, недалеко от консерватории. Там он и упал истощённый, больной. Церковные певчие нашли его, отвезли в больницу. На фоне воспаления лёгких инфаркт оказался незамеченным. Из храма, где его отпевали, друзья – Александр Александров, Иван Козловский, протодиакон Михаил Михайлов – несли гроб на своих плечах до консерватории. Хор под управлением А.В. Свешникова исполнил любимые произведения композитора. Похоронили Павла Григорьевича на Ваганьковском кладбище.

С 2000-х годов музыкальной общественностью Москвы делались попытки получить официальное разрешение на установку памятника на могиле композитора, но ни одна из этих попыток успехом не увенчалась. Но каждый год в день его памяти в нескольких храмах Москвы по-прежнему совершается заупокойное богослужение, а на могиле композитора служится панихида.

«Журнал Московской Патриархии» напечатал в далеком 1944 году некролог гению хоровой музыки XX века. В нём есть такие строки:
«Его музыка чужда земных страстей. Она как молитвенные крылья, на которых наша душа мягко возносится к престолу Всевышняго… Он оставил нам неподражаемые образцы высокого религиозного вдохновения, которое тихим пламенем горело в нём всю его жизнь».

Церковные песнопения составляют подавляющее большинство творческого наследия П.Г. Чеснокова. Им написаны практически все важнейшие молитвословия православного богослужения. Зачастую они имеют несколько вариантов. Его церковные песнопения имеют особую интонацию – молитвенного диалога сердец, умилённых и растроганных чувствованием высоких истин. Он привнёс в строй традиционных церковных песнопений лирическое богатство оперной мелодики, восходящей к музыке П.И. Чайковского. Стиль Чеснокова характеризуется необыкновенной поэтической выразительностью, тончайшей эмоциональностью, искренностью и непосредственностью в передаче чувства, исповедальностью, разнообразием оттенков внутреннего мира – от трепетной задушевности тайной молитвы до возвышенной экспрессии прямого обращения к Богу.

Есть, среди многих других, одна – принципиальная – особенность вокально-хорового письма Чеснокова. Поёт ли солист или звучит хоровая партия, – всегда это высказывание носит личный, т.е., по сути, сольный характер. Замечательная особенность музыки Чеснокова – её простота и доступность, узнаваемость и сердечная близость. Она восхищает и возвышает, воспитывает вкус и исправляет нравы, пробуждает души и окрыляет сердца. Пройдя вместе с землей, ее породившей, долгий и непростой путь, музыка эта и сегодня звучит всё также светло и искренне. Среди сочинений Чеснокова есть романсы и детские песни (очаровательный цикл «Галины песенки»), есть и фортепианная музыка, а среди студенческих работ – инструментальные произведения и симфонические наброски.
Но больше всего опусов написано им в жанре хоровой музыки. Композитор сделал ряд сложных концертных обработок русских народных песен.
Как правило, это – созерцание и наслаждение природой, погружение в особую атмосферу русской поэзии и пейзажа.

Входя в плеяду композиторов так называемой новой московской школы церковной музыки, Чесноков всё-таки заметно отличается от них. В своих светских и духовных сочинениях Павел Григорьевич «построил» свою интонационную систему, основанную на легко узнаваемых мелодических и гармонических оборотах русской городской песни и бытового романса конца XX века. Чесноков никогда не поддаётся соблазну сочинять ради демонстрации авторского мастерства, но всегда следует за своим лирическим, искренним, по-детски чуть наивным музыкальным чувством. Именно этими качествами – искренностью, лиризмом, духовной высотой и благородством дорог нам и сегодня русский композитор, дирижер и педагог Павел Чесноков.

С Днём рождения, наш любимый Павел Григорьевич!